Татьяна Воеводина. Наша интеллигенция сбесилась, подражая Западу. Новый ее бзик – харассмент

• Опубликовал Татьяна Воеводина 16 мая 2020 г. - 3 143 просмотра

  

  Я давно говорю: наши интеллектуалы, прозванные в последнее время креативным классом, на самом деле анти-креативны и прискорбно подражательны. К тому же страдают космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Впрочем, может, и не страдают, а испытывают от него истинное наслаждение.

  Стоило  Америке взбаламутить движение феминисток «Me too», где старушки массово обвиняют статусных джентльменов в сексуальных домогательствах тридцатилетней давности, как пошла аналогичная бодяга и у нас. На филологическом и историческом факультетах МГУ обнаружились факты самого возмутительного харрасмента (по-русски – домогательство).

  Тут же родился патетического стиля документ «Открытое письмо студентов, аспирантов, преподавателей и выпускников МГУ имени М. В. Ломоносова и неравнодушных сотрудников и студентов других университетов против сексуальных злоупотреблений и харассмента в университетской среде». 

  Обидно! Не за харрасмент, конечно, а потому что в ведущем вузе страны не смогли выдумать ничего мало-мальски оригинального, местного, своего. Даже перевести слово «харрасмент» не сумели – филологи хреновы! Нельзя перевести? Как переводчик по давней профессии скажу: перевести можно всё. Правда, очень часто при переводе обнаруживается полная бессодержательности и даже бессмысленность оригинала. А по-иностранному, знаете, звучит. Как непонятная песня иностранной рок-группы.

  Так что же – никакой проблемы нет? И жертв домогательств тоже?

  Я тут придерживаюсь древней, «бабушкиной» мудрости: всё зависит от женщины. Если она ходит в мини-юбке, больше напоминающей макси-пояс, в туфлях на пятнадцатисантиметровой шпильке, в блузке, обнажающей при всяком движении кусок голого тела на талии, да ещё и смотрит томным взглядом – как вы думаете, какую мысль она транслирует? Ту самую.

  Я лично работала с большим количеством разных людей, россиян и иностранцев, в молодости была недурна внешне – и никогда никаких проблем  харрасмента не имела. Ну, бывало, что мне в какой-нибудь командировке местный начальник предлагал поехать осмотреть вдвоём какую-нибудь достопримечательность. Я обычно отвечала: «С удовольствием, но достопримечательность так интересна, что лучше дождаться наших коллег и организовать коллективную поездку». На этом «харрасмент» исчерпывался, а поездка нередко происходила ко общему удовольствию. Люди ведь способны получать его не только от секса, о чём современники начинают забывать.

   

  А вдруг он отомстит за отказ? – беспокоятся филологини.  Не отомстит! Знаете, почему? Потому что количество женских предложений на рынке харрасмента значительно превышает мужской спрос. В этой сфере действует ярко выраженный рынок покупателя, если воспользоваться профессионально близкой мне коммерческой терминологией. Не эта, так другая, другие – вон их сколько, и все готовы. Не все? Ну и ладно: тех, которые готовы – более чем достаточно. Во время избирательной кампании Трампа нашли какую-то магнитофонную запись, где он в частной беседе якобы говорит возмутительное: статусный мужчина может делать с бабами всё, что захочет. Все дружно заквохтали: какой цинизм! А сказал-то он всего-навсего правду (которая обидна до невыносимости).

  Почему так? Очень просто. Владельцами или распорядителями ценных ресурсов (денег, власти, карьерного продвижения) являются в по пареимуществу мужчины – тут феминистки абсолютно правы. Значит, неизбежно женщины стремятся получить доступ к этим ресурсам (даже если это такой пустяк, как зачёт по фонетике), используя то, что у них есть – их женские прелести. Всякому статусному мужчине не требуется  домогаться – ему приходится отбиваться от тех, кто пытается отщипнуть от его ресурса.

  В любом учреждении тётки осаждают всякого начальника. Стоит ему дать слабину – не отвяжешься. В сущности это современные гризетки: трудовые женщины, слегка подрабатывающие обменом своего ресурса на ресурс статусного мужчины.

  Женщины с начала времён старались представить дело так, будто они ни при чём и вообще ничего такого не хотят. Некоторым удаётся даже себя убедить в этом: женщины редко обладают прямым взглядом на вещи и легко внушаемы, в том числе самовнушаемы. Но реальное поведение «жертв» харрасмента наглядно свидетельствует об истинном положении вещей. В «открытом письме» имеется ссылка на некие факты чуть не насилия со стороны преподавателей МГУ: студентки выпивают со своими наставниками; решают задачи по фонетике почему-то не на семинаре в аудитории, а в баре; зачем-то в одиночку ездят на какую-то дачу… Разве мама, бабушка, тётя не объясняла современной бедной Лизе, что бывает от  такого поведения?

  Ах, она свободная и эмансипированная? Тогда вперёд! Настоящий-то харрасмент – это бизнес. И вовсе не малый. Американские «жертвы» вытрясают из «насильников» очень приличные суммы. Только целевую аудиторию я бы выбрала поденежнее да постатуснее, чем горемычные доценты филологии. Этих пожалейте: им и так нелегко приходится.