Публицист.ru - Византийское юродство (2)

Византийское юродство (2)

Опубликовал Анатолий Лавритов 14 марта 2018 г. - #Лишение веры предков всегда печально кончается - 1 161 просмотр

В Византийском храме

На русскую почву концепция юродства пришла уже сложившейся, но тем не менее старославянский язык (в отличие от, скажем, амхарского, грузинского или даже латинского - в латинских переводах с греческого слово фигурирует в форме sale) не заимствовал греческого слова σαλός , но создал для этого культурного феномена свою собственную терминологию.

Юродивый (по-древнеславянски — уродивый или просто урод) — это по первому своему смыслу тот, кто «родился неправильно». Так могли называть и калеку, и безумца (включая того, кто симулирует помешательство из религиозных соображений,— его звали «юродивый Христа ради»). В XVII в. значения разделились. В «Алфавите духовном» сказано: «Урод есть, иже естеством уродится что каково.., а юрод наречется буй и несмыслен».

Постепенно именно за притворным безумцем закрепляется обозначение «юродивый». Словосочетание «творяще ся юрод», часто встречающееся в русских житиях, является калькой с греческого σαλόν προσποιύμενος и обозначает «прикидывающийся безумным». Это же значение имели и другие слова, например «похаб», «блаженный», «буй»; все они существуют и сейчас, но семантика их сдвинулась.

Теперь «буйный» означает «сумасшедший, опасный для окружающих»; «блаженный» имеет два разных значения: это или одна из степеней святости (блаженный применительно, скажем, к Августину — это перевод латинского beatus), или тихое помешательство: «блаженненький» — тот, кто глупо улыбается и совершенно оторван от мира; наконец, слово «похабный» значит сейчас «скабрезный», «непристойный» и никак уже не связано с сумасшествием.

Теперь все перечисленные слова различаются по смыслу, ное сли мы попробуем найти точку, где бы их значения пересеклись, то ею как раз окажется многозначное слово «юродивый», самая суть которого в том, что он толи безумен, то ли нет, то ли тихий, то ли буйный, то ли святой, то ли похабный, а вернее — и то, и другое, и третье вместе.

Итак, юродивый — это человек, чье поведение ничем не отличается от поведения сумасшедшего (или, шире, дебошира), но чей статус в обществе весьма высок. Его (справедливо или нет — не столь важно) считают праведником, симулирующим помешательство в аскетических и воспитательных целях. Юродством может называться отнюдь не всякая симуляция безумия.

Например, в одном византийском тексте повествуется о том, как некто решил уличить вора в краже. «Войдя в церковь, он снял свои одежды и начал прикидываться бесноватым, выкрикивая бессвязные слова». Вор в ужасе признался в содеянном, а симулянт «душил его, говоря: святой Андрей приказывает, чтобы ты отдал этому человеку пятьдесят монет».

Как только украденное было возвращено, лицедей «взял свои ризы и пристойно оделся». Хотя симуляция здесь осуществляется в церкви и даже от имени святого, тем не менее она не может именоваться юродством, ибо имеет утилитарную, а не метафизическую задачу. Заведомо не могут называться юродивыми и те корыстные люди, которых, как следует из жития св. Авксентия (ВНG, 199—203), некоторые экзорцисты подкупали, чтобы те «изображали бесноватых,а потом разыгрывали чудесное исцеление».

Среди вопросов, заданных известному праведнику VI в. Иоанну, есть и такой: «Каким образом должно исправлять ближних, и когда следует прикинуться глупым , то есть представить себя как бы не понимающим дела?» Ответ старца гласит: «Что касается до разыгрывания глупости, то соображайся с прегрешением брата. Если оно не велико, сделай вид, что не понял его. Если же велико, ты не должен изображать не понимающего». Подобное поведение не назовешь юродским, потому что оно направлено на свертывание конфликта — истинный же юродивый всегда раздувает тлеющие очаги напряжения.

Неверно считать юродством и симуляцию безумия в целях безопасности. Например, когда св. Домна «стала притворно вращать глазами и пускать слюну.., издавая бессвязные звуки и то плача, то смеясь», она хотела таким способом спастись от языческого суда. Также не может, в нашем понимании, считаться юродством «святая простота».

Скажем, св. Филарет Милостивый (ВНG, 1511—1512), выполняющий самые нелепые просьбы и не знающий никакой меры в своем нищелюбии, ничего не симулирует — напротив, он является воплощением простодушия. Юродивый же — какой угодно, но только не простодушный.

Православный юродивый — ни в коем случае не еретик и не религиозный реформатор, ибо он не только не призывает никого следовать за собой, но и прямо это запрещает. Юродивый — это и не мистик, поскольку он хоть и может, но не ставит себе задачей делиться с людьми своим уникальным опытом общения с Богом.

С нашей точки зрения, юродства не бывает без провокации и агрессии; Под «провокацией» мы понимаем сознательное выстраивание ситуации, вынуждающей кого-либо на нежелательную для него активность предсказуемого для «провокатора» характера. «Агрессией» мы называем активность, имеющую целью нарушение status quo в отношениях между людьми и самим объектом агрессии воспринимаемую как недружественную.

Почему юродствует юродивый? Это, пожалуй, и есть главный вопрос, на который призвана ответить данная работа Поскольку, как уже говорилось, наше исследование предпринимается с историко-культурных позиций, вопрос этот можно переформулировать так: что заставляет социум усматривать проявления святости там, где на эмпирическом уровне не видно ничего, кроме безумия?

Конечно, внерелигиозный подход к религиозному явлению таит в себе немало опасностей. Ведь христианство изначально строится на чуде, парадоксе. Исключить эти понятия из работы о христианстве — значит внести в нее неизбежную односторонность, ведь «вера ваша не в мудрости человеческой, но в силе Божьей» (1 Кор. 2:5).

Однако сказанное относится лишь к христианству как тайне и откровению, то есть к должному, а не к сущему. Мы же собираемся заниматься христианством как образом жизни. А на этом уровне ни одно общество не более и не менее религиозно, чем любое другое, и Византия тут не исключение.

На «эйнштейновом» уровне богослова взаимоотрицающие положения могли и даже должны были сосуществовать, но на «ньютоновом» уровне мирянина нужно было всякий раз совершать акт некоего выбора. Византиец мог неколебимо верить, что различные природы сопребывают в Христе «нераздельно и неслиянно».

Но если у него на глазах кто-то хулиганил и кощунствовал, то он вряд ли мог без ущерба для собственного душевного здоровья одновременно и осуждать безобразника, и подозревать в нем святого. В социуме, где действовал юродивый, христианство существовало уже как более или менее устоявшийся свод правил, институтов и воззрений. Это было общество, имевшее взаимоувязанную и православно ориентированную иерархию ценностей, общество, старавшееся в меру сил жить по-христиански.

Нарушение юродивым именно этих правил нас и будет интересовать. Словами «грех», «ересь»,«соблазн» и т. д. мы будем оперировать в том несколько огрублённом значении, какое придавали им люди в повседневной жизни, а не в теологической полемике. Скажем, богословы могут иметь разные мнения о соотношении человеческого и Божьего понимания добра, но в обыденном христианском сознании они тождественны. Именно поэтому нас будут особенно интересовать те случаи, когда юродивый покушается на основы христианской этики.

Исследование озаглавлено «Византийское юродство» не только потому, что основной корпус материалов касается Византии. Этим названием мы лишний раз хотели подчеркнуть, что православное юродство воспринимается нами как конкретно-исторический феномен.

Иванов С. А. . М., 1994, с. 4-11.

Источник: http://ec-dejavu.ru/j/Jurod_Ivanov.html

	2

Андрей Громадский14 марта 2018 г.+2
В общем, я остался при своём мнении: юродство - это способ "жития" немногочисленной группы тунеядствующих прохиндеев за счёт паразитирования на суеверных представителях социума.
Анатолий Лавритов14 марта 2018 г.+2
Всё правильно!Вот только поставили Вы передо мною своеобразный вопрос, стоит ли рассмотреть вопросы по православным юродивым?
Андрей Громадский14 марта 2018 г.+2
Я не вижу разницы между византийскими т.н. юродивыми и нашими православными. Суть этого явления одна и та же. Но, как мне думается, у нас в дореволюционной России, юродство приняло большие масштабы, чем в древней Византии. Причина понятна, - пещерное суеверие русских людей, причём во всех слоях общества. Неудивительно, ибо народная масса воспитывалась в страхе божьем и верила в существовании нечистой силы. Отсюда пресмыкание пред юродствующими субъектами и всяческое поощрение их материальными благами.
Андрей Громадский14 марта 2018 г.+2
А вот после революции юродивые исчезли, т.к. советские власти осуждали тунеядцев и было покончено с церковным мракобесием. А настоящих психбольных, которые выдавали себя за юродивых, определяли в соответствующие лечебницы. Где им и место.
- Анатолий Лавритов14 марта 2018 г.+2
  Атеизм Советской властью не только приветствовался и поддерживался, но и привёл к определённым последствиям.Эти последствия отразились на духовном и созидательном вкладе Советского народа в собственное строительство нового общества, а также сыграли определённую роль в либеральном переустройстве мира!

Метки

Архивы

Самое свежее

Самое интересное

Византийское юродство (2)

Комментарии