Губарев: Почему в Донбассе не русские, а американские НКО?

• Опубликовал Татьяна Пушкарева 2 июля 2015 г. - #Россия  #Украина  #Донбасс  #Губарев  - 7 904 просмотра

  

  Павел Губарев, весной прошлого года ставший первым народным губернатором Донецкой области, за год успел побывать в застенках киевского СБУ, попасть под обстрел на трассе, стать фигурантом недавнего скандала со стрельбой в центре Донецка. Сейчас он, лидер «Русской весны 2014 года», не занимает никаких должностей в ДНР, сосредоточившись на собственном движении под названием «Новороссия».

  Почему идея русского мира в Донбассе рискует провалиться, как на Украине создают аналог ИГ, а идея о русском мире превращается в банальный распил бюджетов, – говорит сегодня Губарев.

   

  Куда уходит русский мир в Донбассе

   

  – Вы критикуете то, что происходит сейчас на Донбассе. Выходит, вы и при Украине были в оппозиции, и сейчас, уже при ДНР?

  – Скорее, не во власти. Оппозиция – это люди у власти, не согласные с генеральным курсом. К сожалению, сейчас в наших республиках создается очередная структура-симулякр: послушная, но нежизнеспособная. Элиты, которые прежде бросили Донбасс – они ведь вернулись. На манеже, как говорится, все те же: они сейчас участвуют в создании политических сил.

  – Выходит, когда глава ДНР Александр Захарченко при разговоре с жителями поселка Октябрьский говорил о «вредителях» во власти, которые саботируют те или иные инициативы, он не лукавил?

  – А кто таких людей поставил? Из-за страха конкуренции Захарченко везде «посадил овощи». А потом удивляется, почему те саботируют, воруют. Да потому что они овощи! Сейчас идет война, нужны идейные люди. Так что отодвигать всех из-за боязни политической конкуренции – фундаментальная ошибка.

  – За последние годы вы ощущали какую-либо поддержку из России?

  – Ощущал, но не через официальные структуры, а через организации, которые и в России считались маргинальными. Например одно время я попал под влияние РНЕ Баркашова. Еще был Евразийской союз молодежи, Лимонов был активен – да, пожалуй, и все. Несмотря на то, что подобные организации были малочисленными, они были живыми, потому что несли в себе определенные идеи. И всегда, кстати, сидели без копейки. Средства получали совсем другие организации, мы их называли «профессиональные русские».

  – Но ведь были прежде на юго-востоке Украины силы, которые так или иначе отражали интересы русских людей?

  – Это «Русский блок», «Донецкая республика» Андрея Пургина, «Донбасская Русь», та же прогрессивно-социалистическая партия Натальи Витренко. Но у них не было никаких ресурсов, их деятельность была слабой – в отличие от Крыма, кстати: там таких движений было много, и они были успешнее.

  На юго-востоке самые большие ресурсы вкладывались почему-то в «Партию регионов». Это буржуазная партия клиентского типа, в которую входили представители региональных элит и бизнес-структуры. Они между собой как-то договаривались – и через это входили во власть. Как-то я говорил с одним товарищем, который хвастал, что создал «Партию регионов». Я спросил: чем здесь хвастаться? Вы создали дерьмо, которое развалилось меньше чем за сутки. И это была партия власти!.. Сейчас Россия снова наступает на те же грабли, пытаясь влиять на Украину через элиты, через олигархов.

  Но сегодня ты договорился с олигархом, а завтра власть его обанкротила. Такие договоренности не гарантируют успеха во внешней политике. Нужно создавать собственные очаги влияния – с четкой иерархией и сетевой структурой, состоящие из идейных людей, для которых русская цивилизация – высшая ценность. Но пока даже основные принципы для них не сформулированы.

  Более того: процессы, происходящие сейчас в наших республиках, во многом осуществляются по тем же лекалам, по которым создавалась «Партия регионов». Проблема в том, что здесь никто толком не знает и не понимает, как делать что-то другое. Ведь есть люди, которые могут и умеют – почему бы их не позвать? Я, например, подсказать могу. Ведь борьба предстоит еще долгая, и крайне необходима сила, которую нужно формировать из идейных людей, для которых Русский мир – не просто слова. Посмотрите, как американцы работают: сами находят идейных людей, дают им деньги и средства – чтобы они продолжали делать то, во что верят. Потому что это важно для Америки. И так было все последние 23 года. А все наши якобы русские фонды просто пилят деньги. Нормальному, живому русскому человеку или группе людей там делать нечего, потому что там сидят одни распильщики.

  Американцы и сейчас не прекращают свою работу в регионе, поэтому, если законсервировать республики в том виде, в котором они сейчас, ничем хорошим это не кончится. Про НКО с американской поддержкой известно всем, кроме Министерства госбезопасности ДНР почему-то. На Украине процессы тоже продолжаются: например бывший глава СБУ Наливайченко строит что-то вроде украинского ИГ, и это будет очень серьезная сила, способная сорвать любое перемирие.

  – Но раз юго-восток поднялся, значит, антироссийские силы поработали там недостаточно хорошо?

  – Нужно делать скидку на то, что они работали на враждебной территории, где изначально все говорили по-русски и являлись в большинстве этническими русскими. Но прошло бы еще лет 20 – и они бы победили. На сегодня мы упустили многие территории, и если сейчас этот конфликт замерзнет – спустя еще 20 лет туда уже невозможно будет зайти иначе как на танках.

  Следующее поколение, которое там вырастет, уже будет полностью «хайль Бандера». Даже то, что выросло сейчас, уже во многом потеряно. Яркий пример – глава «Правого сектора» Дмитрий Ярош. Он ведь из Новороссии, из Днепродзержинска, где у России на этих была фора…

  – Куда в последние годы мог пойти молодой человек, живущий на юго-востоке Украины, желавший говорить по-русски, ощущать себя частью русской истории и не согласный с идеями официальной власти?

  – Да никуда. Ни на госслужбу, ни в серьезную политику – до перелома, что произошел после Майдана. На Майдане все увидели настоящее украинство – хуторское, человеконенавистническое и шовинистическое. Это было высшим воплощением той идеологии. А мы вдруг оказались в тренде русских идей. Но для Москвы эти идеи – не мейнстрим. Ведь до сих пор представители РФ говорят о единой Украине, и это можно понять: дипломатия. Но нельзя понять, почему до сих пор не созданы русские НКО? Ведь это главный фронт войны сейчас. Запад активно работает – и на Украине, и с умами российских граждан, готовых отказаться от Крыма только потому, что у них зарплата на 10% сократилась.

  Посмотрите на Ближний Восток, где не без помощи ЦРУ остатки исламистов – «Аль-Каиды» и «Талибана» – стали основой для очень мощного проекта. С четкой иерархией, международной сетевой структурой, основанной на религиозной идеологии и идеях социальной справедливости. ИГ – угроза прежде всего для России, оно уже пустило корни в той же Чечне, в Татарстане, и непременно покажет себя со временем. Этот проект привлекателен – даже в России молодые девушки из благополучных семей вдруг бросают все ради этих идей. А у нас нет даже понятийного аппарата, чтобы описать внятно, почему это происходит и с чем мы имеем дело. И нам совершенно нечего противопоставить. У нас нет того, за что русский человек мог бы пойти на смерть, нет внятной идеологии для молодых поколений, связанных с Россией и Русским миром.

   

  Русофобия как украинский нацпроект

   

  – А что для вас Украина?

  – Мне как историку по образованию на этот вопрос ответить очень просто. Это солянка из территорий, слепленных совершенно случайным образом. До революции 1917 года нет ни одного документа, где было бы написано, к примеру: «Стецько Остап Иванович, украинец». Малоросс – есть, русин – есть. А украинской идентичности нет. Она была искусственно сформирована в Галичине. До 17-го года Галицкая Русь считалась пятой колонной Москвы в Австро-Венгрии. Русские купцы финансировали свои НКО – помогали церкви, выдавали деньги на печать, поддержку издательств, выпуск газет, создание клубов и так далее. Австро-венгерские правящие круги очень сильно этого опасались и поступали так же, как поступают правители независимой Украины – гнобили все русские организации. Вот тогда и был создан некий идеологический конструкт, построенный на отрицании всего русского.

  Эта идеология – изначально мелочная, хуторская; весь украинский национализм – крестьянский, вышиваночный, по принципу «вот на моем хуторке будет украинское национальное государство, а заграница нам поможет». Если убрать из этой идеологии русофобию, там ничего не останется. Со стороны кажется, что украинский народ на данный момент един как никогда – но это больше похоже на коллективное помешательство.

  Что интересно, с ходом истории ничего не меняется: все, что происходило в Галицкой Руси в плане замены идентичности – происходило и у нас, в Донецкой области. Когда я учился на истфаке, у нас был подпольный кружок, назывался он «Клуб любителей Новороссии». Мы собирались в общежитии и обсуждали исторические темы. Нам сверху навязывали украинский дискурс, а мы старались переломить это и вступали в ожесточенные споры с преподавателями на лекциях и семинарах. И, как правило, выигрывали, потому что аргументы были сильные, и источники мы хорошо изучали. За это мы испытывали давление со стороны руководства университета, нас выселяли из общежитий, через плохие оценки пытались исключить из вуза. Именно в то время я, кстати, впервые столкнулся с украинскими радикалами. Это был 2000 год, против нас выступали украинские наци, у которых были и деньги, и информационные площадки. Мы с ними дискутировали и один раз даже подрались. Сейчас они все с оружием в руках на противоположной стороне.

  – Вы брали свои идеи из исторических книг. Но ваши оппоненты – преподаватели – читали те же самые книги. Почему могло возникнуть такое расхождение?

  – Все дело в интерпретации источников. Например Киевская Русь в украинских учебниках считается периодом первой украинской государственности. Но подождите, Русь была просто «Русь». Приставка «Киевская» введена значительно позже, чтобы как-то обозначить тот исторический период и отделить от других периодов. Впоследствии столицы менялись, до Московской Руси была, например, Владимирская. Так вышло, что именно москвичи смогли получить добро у Орды на сбор дани с удельных княжеств, пилить под это дело деньги и за счет этого усиливаться, и что? Это, получается, другой народ, поработивший остальных? Да нет же, это были те же люди, одной династии. Как так получилось, что Ярослав Мудрый – украинец, а его родственник Юрий Долгорукий – вдруг клятый москаль, который сжег столицу Украины?..

  Хочу заметить, что мы были не против украинской культуры, ее-то как раз можно и нужно изучать – как язык, так и литературу. Хотя лично я считаю самой ценной частью украинской литературы то, что создано в советский период. То есть у нас не было отторжения украинства культурного – но было отторжение украинства политического, когда речь заходила об отрицании всего русского.

  – Оглядываясь назад, что бы вы сделали иначе?

  – Если говорить про последний год – то, наверное, не нужно было пытаться выстраивать консенсус, а надо было гнуть свою линию и действовать более решительно. А если заглянуть на несколько лет назад – там я, наверное, ничего бы и не изменил: есть глобальные условия, над которыми один человек не властен. Единственный момент, когда и один в поле воин – это на изломе событий: тогда от личности завит крайне много.

  А вообще я считаю, что путь впереди еще очень долгий, России скоро придется отвечать на куда более серьезные вопросы, чем война в Донбассе. А адекватных ответов, увы, сейчас нет.

   

  Елена Горбачева